Лучший нападающий в истории России и автор единственного зенитовского гола на чемпионате мира в Бразилии Александр Кержаков рассказал в интервью официальному сайту «Зенита» о том, как в очередной раз пережил неудачу сборной и признал, что готов играть до 2018.

— Спрашивать у вас на сборах про то, как вы на этот раз приходили в себя после выезда в сборную, — это уже какая-то традиция. Как пережили все на этот раз?
— Приехал домой, отдыхал с детьми — так и пережил. Смотрел футбол. Думал, что не буду, но в хорошей компании с друзьями четвертьфиналы, полуфиналы и финал увидел. 1/8 не смотрел — так, постольку-поскольку. А потом уже практически все смотрел.

— «Ощущения ужасные» — это первое, что вы сказали после игры с Алжиром. Сейчас все по-прежнему?
— Сейчас я уже переключился на работу в клубе, но и чемпионат мира тоже закончился. Хотя, конечно, намного радостнее и спокойнее не стало. Результата мы не добились, вылетели из группы, не показав хорошей игры. Поэтому опустошение еще присутствует. До сих пор.

— У вас по итогам того, что со сборной происходило в последние два года, разговоры о ней не начали вызывать раздражения?
— Да нет, почему? Мы провели много хороших игр на отборочном этапе, доставили радость людям, поэтому я бы не стал говорить о раздражении. Тем более это слово не самое правильное. Хотя многие относятся к сборной с усмешкой, но это, наверное, не самые большие патриоты и болельщики.

— У сборной за последние 12 лет было 4 очень неудачных турнира и 1 очень удачный, но вы в нем не участвовали. Это карма такая?
— Не знаю. Я это как карму не воспринимаю, но так действительно сложилось.

— Выбора, получается, нет — надо тянуть до 2018-го?
— Да, я хочу играть, а почему нет? Мне будет 35 лет, сейчас я чувствую себя великолепно. И не ощущаю себя на 31,5 или 32. Вот просто — как в среднем по нашей команде, чуть старше 22.

— Про каждый следующий чемпионат мира говорят, что он лучший в истории. Этот был лучше, чем в 2002?
— Сложно сравнивать. Япония есть Япония. Она, может, и не настолько футбольная страна, но они, как и Бразилия, жили всем этим, хотя бразильцы, конечно, более эмоциональные люди. Но я на какие-то бытовые детали не обращал внимания. Просто отдавал себе отчет в том, что твой матч — это единственный официальный матч в это время во всем мире. Вот это и есть масштаб.

— Вы в Бразилии что-нибудь увидеть успели?
— Особо ничего не увидел и даже не старался. Просто был сконцентирован на работе. Хотелось играть и выигрывать.

— Юрий Лодыгин сказал, что самое обидное — то, что у сборной там так и не получилось просто порадоваться. Все так?
— Наверное, после первой игры, когда мы еще не проиграли, большой апатии не было. Такой, как после двух следующих. Хотя и после второго матча шансы сохранялись — все еще от нас зависело. Но радости да — особой не было. Даже не из-за результата, а именно из-за игры.

— С другой стороны, вы забили — это все-таки радостный момент.
— Да, мне вообще не удавалось забивать на крупных турнирах, поэтому этот мяч — особенный. То есть не сказать, что я был как-то там неудержим в своей радости, но в тот момент понимал, что мы можем переломить ход встречи. В принципе, так и произошло, просто надо было использовать моменты, которые мы создали.

— Последний месяц россияне разного уровня обсуждают, что делать с футболом и сборной. Нет у вас ощущения, что это одни и те же люди каждый раз говорят одно и то же?
— Примерно да, все то же самое. Как после Евро, хотя, наверное, тогда еще и покруче было. Печально, что сами приучили болельщиков к такому, и после этого чемпионата мира никто даже особо не расстраивался, потому что ничего и не ожидали. От этого вот становится грустно. Болельщики просто не верят в сборную.

— У вас какой-нибудь свой ответ есть? Сейчас, например, снова модно про лимит говорить.
— Мое дело сейчас — играть в футбол. Когда уйду из него, тогда нужно будет думать о таких вещах. А сейчас что мне лимит или не лимит? Какая разница?

— Тогда по-другому: что делать сборной в следующие 4 года?
— В ближайшие 2 — выходить на Евро и играть там. А потом будем думать. Но сначала — выйти на Евро. Сейчас все так говорят о мире, как будто Европы не существует. А будет отборочный цикл, новый турнир. Это будет интересно, на него нужно будет попадать.

— Есть мнение, что этот чемпионат мира — самый зрелищный истории.
— По игре — думаю, да. Мы смотрели там групповые этапы, потом смотрел плей-офф, и да, по игре это точно один из лучших турниров. Хотя я их видел не так много. Сколько, получается? 94, 98, 2002, 2006, 2010, 2014 — шесть всего.

— Что поменялось? Стало больше звезд или футбол как шоу стал качественнее?
– Мне кажется, сама игра стала лучше. Много голов забили. Рекорд вроде бы не побили, но все равно. Был момент, когда результативность просто зашкаливали. Ну и эмоции, которые были у команд, впечатляли. То, как они бились.

— Самый крутой матч?
— Бразилия — Германия, конечно.

— У вас что с языка сорвалось, когда немцы за 6 минут забили четыре?
— А я за них в том матче болел. Они были сильнее и мне нравилось, как они играют.

— Они теперь на ближайшие лет 6 в мире главные футболисты?
— Наверное, исходя из возраста, можно так сказать. Там же кроме Клозе никто не заканчивает. Если сохранят состав — почему нет? Хотя Аргентина показала, что можно играть и против них. Пусть даже это и был не совсем тот футбол, которого от нее ждали, не красочного и атакующего плана, но по-другому на таком турнире было и нельзя.

— «Барселону» или сборную Испании пытались так или иначе скопировать примерно во всех профессиональных лига мира. Германию воспроизвести можно?
— Воспроизвести, наверное, нет, но что-то похожее сделать можно. Мне кажется, что помогает немцам — так это то, что у них футболисты постоянно открыты. У того, кто владеет мячом, всегда есть выбор — 3-4 партнера. А добиться этого можно только за счет хорошей физической формы. И, естественно, техническое оснащение на уровне.

Tweet

Нравится